“Я ПОЛИТИКОЙ НЕ ИНТЕРЕСУЮСЬ”. ДА НЕУЖЕЛИ?
8 скрытых и 1 явный смысл популярной фразы
После поражения в 44-дневной войне многие вышли на улицы с требованием отставки Никола Пашиняна, осознавая, что поражение явилось прямым следствием проводимой им политики и, если не сменить власть, новых поражений не миновать. Несмотря на режим военного положения и жесткую реакцию силовиков (приводы с применением чрезмерного насилия, аресты, обыски, возбуждение уголовных дел пачками), люди не уходили с улиц.
Казалось, волна народного гнева должна была подняться выше и смести главного ответственного и главного виновника поражения в течение дней или максимум недель.
НО БОЛЬШИНСТВО НЕДОВОЛЬНЫХ, ХОТЯ И РУГАВШИХ В ТЕ ДНИ ПАШИНЯНА В КУХНЯХ И КОРИДОРАХ, тем не менее не спешило присоединиться к протестам. В море разнообразных оправданий выделим те, которые можно назвать тезисами аполитичности: “я не интересуюсь политикой”, “все эти политики друг друга стоят, все они заодно”, “я устал от политики”, “хватит с нас этой политики, видите, к чему она нас привела”, “я ничего в политике не смыслю, один говорит одно, другой – обратное, кому верить?” и так далее. Отмечу особо следующий перл пропаганды аполитичности: “Это всего лишь борьба за кресло”.
Однако парадоксальным образом те же самые люди периодически достаточно активно высказываются по тем или иным политическим вопросам, например, в соцсетях. Многие участвуют в выборах, голосуя зачастую за какие-то полуфиктивные партии, которые гарантированно не проходят в парламент. Могут примкнуть к шествию с требованием открыть коридор в Арцах, заявляя при этом, что шествие не политическое! (Хотя куда уж “политичнее”). Некоторые же настолько активно пропагандируют аполитичность, что становится понятно: это чистая политика.
Как объяснить данный парадокс?
Следует учитывать, что фраза “я не интересуюсь/не занимаюсь политикой” в реальности может иметь совершенно разные смыслы, иногда даже противоположные.
1. “Хотя я и недоволен властями, но мне страшновато их критиковать и/или участвовать в протестах, я боюсь лишних проблем” – это очень распространенный реальный смысл фразы “я не занимаюсь политикой”, поскольку для подавляющего большинства населения подобные действия ассоциируются с рисками нормальному течению их жизни. Действительно уязвимы люди с подневной оплатой труда, члены семей военнослужащих, жители сел и городков (где все на виду), госслужащие. Люди из этих групп присоединяются к открытой критике или протестам, только когда на улицу выходит критическая масса людей и властям уже бывает не до обычных граждан, т.е. когда высказывать политическое мнение становится относительно безопасным. В политологии данное явление описано термином: “безопасность в количестве” (safety in numbers).
2. “У меня есть интересы, которые могут пострадать, если я выступлю с открытой критикой власти” – этот тезис распространен среди предпринимателей разного масштаба, поскольку вслед за политической активностью может последовать визит налоговиков, полиции, СНБ или всех сразу или же просто созданы препоны для участия в государственных тендерах. Например, ведущие Тарон Испирян (Понч) и Тамара Петросян (Тома) были оперативно оштрафованы налоговиками буквально через пару дней после участия в организации вышеупомянутого “не политического шествия” в поддержку блокадного Арцаха.
3. “На самом деле я за Никола, но тебе в этом не признаюсь” – многие латентные сторонники Пашиняна, хотя регулярно и заявляют о нежелании заниматься/интересоваться политикой, резко активизируются на фоне каких-то важных событий, повторяя один в один тезисы пашиняновской пропаганды, участвуя в акциях, организованных провластными группами, и т.д., начисто забывая о своей якобы аполитичности.
4. “Если ты против Никола, то лучше, чтобы ты об этом молчал и ничего не делал, чтобы другим недовольным казалось, что всем все равно” – это тот смысл, который вкладывают во фразу “не заниматься политикой” многие явные или маскирующиеся под нейтральных наблюдателей провластные пропагандисты. Цель подобной пропаганды проста: удержать недовольных политикой Пашиняна от каких-либо действий, направленных против заказчика данных пропагандистов. Они прекрасно понимают, что заставить возлюбить Пашиняна крайне трудно и затратно и легче убедить их продолжать оставаться пассивными, молчаливыми наблюдателями. Из той же серии заявления “мы устали от политики”, “митинги и шествия ни к чему не приведут” (да, чем меньше людей будет в них участвовать, тем меньше от них толку, и именно этого добиваются подобные пропагандисты), “выборы – фарс, все уже между собой договорились” (неучастие недовольных Пашиняном в голосовании упрощает для него задачу победы в выборах), “мы все равно ничего не решаем” (и, значит, ничего не надо делать) и т.д.
5. “Я не верю политикам” – укрепление доверия – крайне трудный, долгий и неблагодарный процесс. Особенно в эру постправды, в которой доминирует не реальность, а ее многочисленные – зачастую многократно искаженные – отражения. Доверие зарабатывается по крупицам, а потерять его можно из-за одного неосторожного шага, слова или же недостаточно быстро нейтрализованного дезинформационного вброса… Добавим также, что оппозиция в вопросе построения доверительных коммуникаций, мягко говоря, не блещет. Более того, многие путаются в определениях: например, человек может заявлять, что не верит политикам, но одновременно очень хорошо отзываться о лично знакомом депутате. Если спросить его: “Но ведь твой знакомый тоже политик, ты ему не веришь?”, он вполне искренне ответит: “Да нет, это другое, он не политик, он всего лишь депутат!”
6. “Я не хочу ассоциироваться с той или иной партией” – еще один вариант путаницы в терминах: многие совершенно искренне уверены, что “политика” и “партии” – синонимы. Кроме того, со временем в мире в целом партии стали ассоциироваться в основном с грязными методами борьбы за власть, интригами, беспринципностью и карьеризмом партийных деятелей и т.п. С другой стороны, захватив власть, популисты делают все, чтобы максимально дискредитировать и ослабить государственные, общественные и политические институты, в том числе политические партии и политические процессы вообще.
7. “Я активно занимаюсь политикой, но даже не подозреваю, что это политика” – результат неполного понимания смысла слова “политика”: любые требования к власти, к государству и вообще к политическим акторам, в т.ч. оппозиции, продвижение этих требований есть самая что ни на есть политика. Однако, учитывая глубоко (и зачастую не безосновательно) укоренившееся в обществе убеждение, что политика есть нечто грязное, многие называют свои действия как угодно, только не политикой. Приведенный в начале статьи пример про участие в “не политическом” шествии – именно про это.
8. “Я интересуюсь политикой, но предлагаемые вами решения неубедительны или непонятны” – можно понимать серьезность ситуации, но не видеть из нее выхода. Кроме того, человек может действительно не понимать, как его личное участие в политических процессах способно что-либо изменить в желаемую им сторону.
9. “Меня действительно не интересует политика” – иногда (хотя довольно редко) фраза “я не интересуюсь политикой” используется в прямом смысле: человек действительно безразличен ко всему, что не вызывает драматических изменений в его быту, стиле жизни.
ИЗУЧАЯ ДАННЫЙ СПИСОК, ЧИТАТЕЛИ, БЕЗ СОМНЕНИЯ, СМОГУТ НАЙТИ и другие смыслы, скрытые под, казалось бы, простой фразой “я политикой не интересуюсь”.
Какие практические выводы можно сделать из вышесказанного?
Во-первых, фраза “я политикой не интересуюсь” редко означает именно отсутствие интереса к политике. Чаще это страх, недоверие, нежелание рисковать, выходя “из зоны нормальности”.
Во-вторых, пропаганда аполитичности и последовательное насаждение и раздувание взаимного недоверия к политическим силам и деятелям (и к политике вообще) – один из инструментов Пашиняна, помогающих максимально ослабить протесты.
В-третьих, многие “аполитичные” люди в действительности готовы участвовать в политических процессах, иногда даже активно, если получат более или менее внятные ответы на волнующие их вопросы о будущем Армении.
К примеру, группы 1 и 2 примкнут к протесту, если увидят, что на улицы одновременно вышло достаточное количество протестующих (согласно исследованиям американских политологов и социологов, критическая масса – это примерно 3,5% населения данной страны).
А вот с группами 5, 6, 7 и 8 требуется серьезная и долговременная разъяснительная работа в разных форматах и на разных площадках, особенно с теми, кто имеет влияние на свое окружение (т.н. лидеры мнения, инфлюенсеры). Важно то, что, получив внятные, непротиворечивые ответы хотя бы на часть своих вопросов, они сами будут продолжать работу со своим окружением, тем самым активизируя и других людей.
Хотя это долгий, трудный и затратный путь, но нет более коротких путей к избавлению Армении от режима, для которого интересы Алиева и Эрдогана превыше интересов Армении.
Остается понять, у каких политических сил внутри страны есть внятные и честные ответы на эти вопросы? Если таковых нет, то кто обязан эти ответы искать? (Подсказка: в первую очередь национальные элиты, в частности, политики, интеллектуалы, эксперты).
Тяжело, конечно, но разве кто-то обещал, что иметь государственность легко?
Военный эксперт Карен Вртанесян для “Голос Армении”.