Детали референдума в Арцахе никогда не обсуждались, потому что эти детали были оставлены до основного соглашения. Об этом в эксклюзивном интервью заявил третий президент Армении Серж Саргсян, касаясь высказываний премьер-министра РА по части национального состава населения Арцаха, и праве на самоопределение азербайджанцев, живших в бывшем НКАО.
Саргсян выразил недоумение этими высказываниями армянского премьера. “Получается, что если некоторый процент населения данной страны или самоопределяющейся части – представители других национальностей, что это означает? Ничего не означает. Если было бы так, думаю, Сочи может самоопределиться, потому что большая часть населения Сочи – армянская. То же самое касается Глендейла. То же самое можно сказать о других, привести многочисленные примеры. Право на самоопределение ведь не так, что – захотел и самоопределился. Так не может быть”, – сказал он. Третий президент РА еще раз подчеркнул, что детали референдума никогда не обсуждались. “Вы в этих документах, хотя бы в предложениях, которые касались основных принципов, не увидите никакого места, ни в каком документе, даже намёка, что до окончательного урегулирования проблемы азербайджанцы должны вернуться на саму территорию Нагорного Карабаха. Нет такого”, – сказал бывший глава РА, добавив, что позиция армянской стороны заключалась в том, что в референдуме азербайджанцы могут участвовать ровно так же, как они участвуют в качестве жителей Нагорного Карабаха в парламентских выборах в Азербайджане.
“Мы всегда говорили, и это никоим образом не принижает нашу работу, что да, мы принимаем, что временно перемещённые должны вернуться в места своего постоянного проживания. Но это может иметь место только тогда и только в том случае, когда будет решен вопрос власти на данной территории, которая будет ответственна за безопасность этих людей. Ну ладно, Нагорный Карабах вы как государство не признаёте, а кто будет обеспечивать, если эти люди вернутся. Например, кто будет обеспечивать, чтобы в Степанакерт вернулись немногие живущие в Степанакерте азербайджанцы. Ты же не можешь к каждому азербайджанцу или армянину приставить полицейского или миротворца. Нет? То есть, мы вернёмся опять в 1988 год. И в этом причина, что никогда на сказанное нами никто из сопредседателей не говорил, что вы неправы. Речь о возвращении тех азербайджанцев, которые проживали на тех территориях, которые передавались Азербайджану в качестве компромисса. При этом, с определёнными условиями. Не хочу вдаваться в подробности”, – сказал Саргсян.
При этом он подчеркнул, что абсолютно не понимает, чего хочет премьер Армении. “То есть, я не понимаю – чего он хочет? Хочет, чтобы мы сказали, нет, ни одного азербайджанца не должно быть вообще на территории Карабаха. Он хочет, чтобы мы это сказали? Мы никогда не имели такого подхода. Я просто не понимаю человека, который буквально повторяет слова того, кто его унизил как человека, унизил как руководителя государства, унизил как представителя армянского народа.
Хорошо, если на начальном этапе, когда он наивно полагал, что сейчас в обход сопредседателей он с Азербайджаном придёт к каким-то соглашениям, ладно, можно где- то это понять. Но после губительной войны, когда тебя называли “пьяным клоуном”, как после такого унижения со стороны этого человека, ты повторяешь его слова? Повторяешь сказанное им, приводя это в качестве доводов? Мне это не понятно”, – возмутился Саргсян.
Реагируя на высказывания Пашиняна о том, Армении и Азербайджану не удалось прийти к согласию по срокам проведения референдума, третий президент РА сказал, что у армянской стороны особо и желания не было договариваться в вопросе сроков. “Я говорил, и сейчас повторяю, что Азербайджан мог даже не согласиться никогда на референдум. Но я потому и говорю, что единственный вариант урегулирования проблемы – пакетное решение. И пакетное решение не даёт одной из сторон возможности получить то, что она хочет, а затем сказать, знаете, остальное с условиями:Именно потому сдавались пять районов, а два – оставались. Пока референдум не прошёл, эти два – Лачин и Кельбаджар (Карвачар) должны были остаться”, – сказал он, отметив, что сам президент Азербайджана Ильхам Алиев признался в этом, да и не только в этом.
В этом ключе он обратил внимание, что Алиев после Апрельской войны те полученные документы, которые “этот называет катастрофой”, отмечал, что его вынуждают за закрытыми дверями признать независимость. “Так что их мнения и сейчас различаются, наверное, но уверен, что в этих обстоятельствах Алиев изменил своё мнение. Так что у азербайджанцев был выбор: либо провести референдум, отпустить Карабах уже очень легитимным из своего состава, или оставить там Лачин и Кельбаджар. И если им было это выгодно, пусть бы так и сделали, а Лачин и Кельбаджар – вы видели, насильственно переселённые из других места армяне переселялись туда, и из тех пяти районов тоже переехали был туда и жили бы до тех пор, пока азербайджанцы захотели бы провести референдум. Миротворцы бы стояли, армянская армия, силы самообороны Нагорного Карабаха – всё это бы было, и было бы одобрение международного сообщества. Тогда возобновление военных действий было бы намного более болезненным для Азербайджана”, – сказал Саргсян, передает АрмИнфо.
Он еще раз подчеркнул также, что после Апрельской войны, в ответ на свое письмо посредникам, Армения получила предложения, которые ничем не уступали предложениям, содержавшимся в Казанском документе.
При этом третий президент РА подчеркнул, что положение о национальном составе Нагорного Карабаха никуда не исчезало, никогда. “И те документы, которые он (Пашинян – ред.) считает губительными, в этих документах очень чётко отмечено, что все те вопросы, которые не включены здесь, включены в предыдущих документах, которые сданы на хранение в депозитарий ОБСЕ. То есть это нужно очень чётко понимать: смотри Казанский документ. Что ещё должно быть”, – вопрошал бывший глава Армении.
Касаясь оценок Пашиняна по части переговорного наследия, оставленного действующими властям, Саргсян предположил, что посредники выдвинули новые такие предложения (хочу избежать слова документ, потому что основной документ называется <рабочий документ>) потому что эти люди уже не учитывали мнение сопредседателей. “Помните, что Мадридские принципы были заменены на Мюнхенские принципы, что, как мне кажется, написаны были в какой-то пивной. Когда десять лет, ровно десять лет, на конференции министров иностранных дел ОБСЕ и на одном саммите ОБСЕ 2010 года чётко зафиксированные принципы – Мадридские принципы, те три принципа, эти люди заменили в Милане в конце 2018 года на какие-то непонятные, аморфные формулировки, что проблема должна решаться по принципу справедливости. А когда ты предложения сопредседателей не хочешь принимать за основу, ты что-то делаешь, и эти люди делают такие предложения. Если ты говоришь о справедливости, по их мнению справедливо то, чтобы сначала были сданы эти районы, а потом будет видно, что будет”, – сказал он, выразив предположение, что армянская сторона пошла на поэтапное урегулирование конфликта.
Третий президент Армении констатировал, что действующие власти хотели, ничего не отдав, решить проблему Карабаха, но у них получилось обратное. По его мнению это обусловлено и тем, что они отказались от тех предложений, которые давали сопредседатели и которых можно было достигнуть.
“Они скрытно, как сказать, играли в “ни-пяди-не-сдадим”. Неужели сегодняшняя ситуация лучше, чем, скажем, самая плохая трактовка этого документа? А что мы имеем сегодня? Если по этому документу, предположим, по их трактовке, сдавались семь районов, а мы бы ничего не получили, а сейчас сдали вдвое больше территорий, принесли в жертву более пяти тысяч солдат, разбили нашу армию, стали народом и государством, подвернутым капитуляции. Можно ли это сравнивать друг с другом? И могу ли я сделать вывод, что только по той причине, чтобы дискредитировать прежних или бывший переговорный процесс, они пошли на эту авантюру? Имею ли я право так думать? Если это не авантюра, тогда что? Что значит, <как мне было пойти на мирное решение, если мне на Совете безопасности докладывают, что будем воевать по принципу <ни шага назад>>? А, по его мнению, что должны были сказать ответственные должностные лица? Должны были сказать: <Как только Азербайджан начнёт военные действия, мы сбежим>? Так ведь он сам себя считает руководителем государства, он сам себя считает верховным главнокомандующим. Так ведь у верховного главнокомандующего есть две-три важные функции, одна из которых – оценивать ситуацию и принимать решение”, – сказал Саргсян.
Вместе с тем он напомнил, что в прежние времена кроме ответственных должностных лиц армии армянское государство имело Главную военную инспекцию, руководитель которой – генерал-полковник. “То есть, чтобы стать генерал-полковником, ты должен пройти гигантский путь. То есть, в том числе также состав инспекции. Но кроме того, у него была также военная контрразведка. Ведь в Службе национальной безопасности нашего государства есть специальная крупная структура, которая занимается армией. Наконец, есть Служба национальной безопасности, у которой есть большое разведывательное подразделение. Он собрал мнения этих людей? Мнения этих людей все были таковы, что мы победим?
Я не хочу оправдывать руководителей армии или вооружённых сил. Совершенно. Сказанное мной совершенно иное – что он и власти вообще не имеют права их обвинять. Это право принадлежит нам, всем тем, кто не имел никакой связи с принятием этих решений. То есть, что значит: так сказали? Ему кажется, что во время Апрельской войны не было тех, кто мне говорил, что не нужно прекращать, пойдём и так далее и далее”, – подытожил Саргсян.