Деятельность миссии ЕС в Армении, визиты армянских лидеров в Париж, а французских – в Ереван фактически в режиме регулярной электрички, наращивание военно-политических контактов с Грецией воспринимается в России как прямой вызов союзничеству и присоединение к “силам зла”. Подобного мнения придерживается российский политолог Сергей Маркедонов.
Так, касаясь кризиса в двусторонних отношениях России и Армении, эксперт констатировал, что недостатка в негативных прогнозах, а тем более во взаимных обвинениях не наблюдается.
При этом он констатировал, что намного меньше попыток разобраться в сложных проблемах системно, не переходя на личности и не сводя весь анализ к повторению мантр о “грузино-украинизации” Армении. При этом он обратил внимание, что в Грузии предпринимаются попытки, пускай и робкие, критической переоценки стратегических отношений с США.
Говоря о системных основаниях нынешнего кризиса в армяно-российских отношениях, Маркедонов напомнил, что долгие годы эксперты, политики и дипломаты называли Нагорный Карабах ключом к сохранению эксклюзивного влияния России не только на Ереван и Баку, но на все Закавказье.
“Пошел четвертый год после того, как благодаря воздействию “ключников” разного статуса и происхождения, ситуация поменялась. Внутри самой Армении набирает оборот декарабахизация национально-государственной идентичности. Азербайджан устанавливает выгодный ему региональный порядок при активнейшей поддержке Турции.
У Москвы серьезнейшая внешнеполитическая реприоритизация в связи с превращением, по меткому выражению российского эксперта Руслана Пухова, “специальной операции” в “военную”. Чем, конечно же, активно пользуется Запад. И если в других частях мира его “коллективизм” можно поставить под сомнение, то на постсоветском пространстве США и ЕС действуют в едином строю. Все это в совокупности и по отдельности ставит Ереван и Москву в новые условия”, – убежден российский политолог.
Он обратил внимание, что для Еревана дело осложняется тем, что российская внешняя политика на фоне украинского кризиса, и в особенности после начала СВО стала намного более холистической и ценностно ориентированной. Маркедонов добавил, что этот перелом еще предстоит оценить непредвзято и на “холодную голову”.
“Но факт остается фактом. Борьба с Западом воспринимается уже не как competitive cooperation, формат, при котором здесь мы сотрудничаем, а там – пребываем в конфронтации, то есть в общем являемся frenemies (заклятыми врагами – ред.). Плохо это или хорошо, но полутона уходят, логика межцивилизационного противоборства диктует именно такой алгоритм.
В данном контексте деятельность миссии ЕС в Армении, визиты армянских лидеров в Париж, а французских – в Ереван фактически в режиме регулярной электрички, наращивание военно-политических контактов с Грецией (где ты, благое время, когда Афины называли “троянским конем” РФ в НАТО и в ЕС?) воспринимается, как прямой вызов союзничеству и присоединение к “силам зла». Добавим к этому кризис в отношениях Еревана с ОДКБ, попытки геополитического “таргетирования” евразийских интеграционных проектов (тут работаем, а здесь “морозим”) и риторику армянских высших должностных лиц. И получается “картина маслом””, – отметил политолог.
При этом он указал на очевидность наличия не столько политического, сколько эстетического сближения Владимира Путина и Ильхама Алиева (и Реджепа Эрдогана тоже).
“Культ национального суверенитета, жесткий реализм, неприятие западной гегемонии, – продолжил аналитик, – Николу Пашиняну очень тяжело по человеческим и поколенческим причинам стать “своим” для Кремля, про Армена Григоряна или Арарата Мирзояна мы уже и не говорим”.
В заключение Маркедонов указал на наличие у Еревана своих контраргументов, которые далеко не всегда про эмоции.
“Тот же Пашинян ведь искренне старался понравиться Москве. Но он – политик, а у любого политика, особенно во время кризиса присутствует желание переложить ответственность на кого-то другого. Правда, стоит признать, что чувство меры не всегда остается сильной чертой и его самого, и тем более его ближайших соратников.
Армяно-российский кризис по преимуществу носит системный характер. Но и личностный фактор никто не отменял. И потому задача и проста, и сложна одновременно. Осознав новые реалии, не слишком благоприятные для союзников, важно оставить в стороне эмоции и взяться за жесткую рационализацию двусторонних отношений, иначе новых потерь не избежать”, – резюмировал Маркедонов.